Школа Сумати

Глава 6. Вопрос долга

Было уже почти семь часов, когда Полианна проснулась на следующее утро после своего приезда. Окна её комнатки выходили на юг и на запад, поэтому она не видела солнца, но ей было видно подернутое дымкой голубоватое небо, и она догадалась, что день обещает быть погожим.

В комнатке было теперь прохладнее, ветерок приносил в неё свежий, ароматный воздух. Из сада доносился радостный щебет птичек, и Поллианна подбежала к окну, чтобы их поприветствовать. Внизу, в саду, она увидела свою тётку, которая уже встала и прогуливалась возле кустов роз. Поллианна быстро оделась, чтобы присоединиться к ней.

Она пронеслась вниз по ступенькам чердака, оставив за собой открытыми обе двери. Затем ещё один рывок через холл, грохот парадных дверей, затянутых сетками, – и, обежав вокруг дома, она очутилась в саду.

Тётя Полли стояла рядом со старым сгорбленным человеком, склонившись над кустом роз, когда Поллианна, кипящая радостью жизни, бросилась ей на шею.

– О, тётя Полли, тётя Полли, как я сегодня рада! Рада просто тому, что живу!

– Поллианна! – запротестовала мисс Полли решительно, пытаясь выпрямиться, насколько это было возможно с сорока килограммами, повисшими у неё на шее.– Ты всегда таким образом говоришь «С добрым утром»?

Поллианна опустилась на кончики пальцев и начала легко подпрыгивать.

– Нет, только когда кого-нибудь очень люблю! Тогда я не могу иначе! Я увидела тебя из моего окна и подумала, что ты моя настоящая тётя, а совсем не дама из благотворительного комитета. И такая ты мне показалась добрая, что я просто должна была прибежать и обнять тебя! Сгорбленный старик вдруг повернулся к ним спиной. Мисс Полли попыталась нахмуриться, но без обычного успеха.

– Поллианна, ты... Я... Томас, на сегодня хватит. Я думаю, вы поняли... насчёт этих роз, – сказала она сдержанно, затем повернулась и быстро ушла. – Вы всегда работаете в саду, мистер... э... мистер?..– спросила Поллианна с любопытством.

Старик обернулся. Губы его дрогнули в улыбке, но глаза были словно затуманены слезами.

– Да, мисс. Я Старый Том, садовник.– Робко, но словно побуждаемый непреодолимой силой, он протянул дрожащую руку и на мгновение положил её на светловолосую головку.– Вы так похожи на вашу мать, мисс! Я знал её, когда она была ещё моложе вас! Я уже и тогда работал здесь, в саду.

Поллианна вслух перевела дыхание.

– Правда? И вы в самом деле знали мою маму... когда она была ещё маленьким земным ангелом, а не небесным! О, пожалуйста, расскажите мне о ней! – И Поллианна тут же уселась прямо посреди дорожки.

Из дома донёсся звук колокольчика, и в следующий момент появилась Ненси, мчавшаяся к ним от задних дверей.

– Этот звонок, Поллианна, означает завтрак, – выпалила она, задыхаясь от быстрого бега. Потом, схватив Поллианну за руку, подняла её с земли и потащила к дому.– А в другое время он означает обед или ужин. Но это всегда значит, что ты, как только его услышишь, должна бежать в столовую со всех ног, где бы ты ни была. А если не прибежишь, ну, тогда придётся нам поискать кого-нибудь поумнее нас с тобой, чтоб отыскать тут повод для радости! – заключила она, загоняя Поллианну в дом, словно непослушного цыплёнка в курятник.

Первые пять минут завтрака прошли в полном молчании. Наконец мисс Полли, с неудовольствием наблюдавшая за двумя мухами, которые на лёгких крыльях проносились взад и вперёд над столом, сказала сурово:

– Ненси, откуда взялись эти мухи?

-Не знаю, мэм. В кухне не было ни одной.– Накануне Ненси была слишком взволнована, чтобы заметить, что окна в комнатке Поллианны после полудня были открыты.

– Я думаю, тётя, что это мои мухи, – заметила Поллианна любезно.– Их сегодня было множество, и они чудесно проводили время у меня наверху. Ненси стремительно покинула столовую, хотя, чтобы сделать это, ей пришлось вынести горячие булочки, которые она только что собиралась поставить на стол.

– Твои мухи?! – изумилась мисс Полли.– Что ты хочешь сказать? Откуда они?

– Как откуда, тётя Полли? Конечно же с улицы. Они влетели в окна. Я сама видела, как они влетали.

– Видела! Ты хочешь сказать, что открывала окна, хотя в них нет сеток?

– Ну да. Там не было никаких сеток, тётя.

В этот момент снова вошла Ненси с булочками. Лицо у неё было серьёзное, но очень красное.

– Ненси, – решительно приказала мисс Полли, – поставь булочки на стол и пойди сейчас же в комнату мисс Поллианны. Закрой там окна, а также двери. Потом, когда кончишь свою утреннюю работу, пройди с пульверизатором по всем комнатам. И внимательно осмотри все углы.– Потом она обернулась к племяннице: – Поллианна, я заказала сетки для окон в твоей комнате. Я, конечно, знаю, что мой долг сделать это. Но мне кажется, что ты забыла о своём долге.

– О моём... долге? – От удивления Поллианна широко раскрыла глаза.

– Конечно. Я знаю, что в твоей комнате жарко, но твоим долгом было держать окна закрытыми, пока на них не будут установлены сетки. Мухи, Поллианна, не только грязные и надоедливые насекомые, они также представляют серьёзную опасность для нашего здоровья. После завтрака я дам тебе брошюру на эту тему.

– Почитать? О, спасибо, тётя Полли! Я так люблю читать.

Мисс Полли тяжело вздохнула и плотно сжала губы. Поллианна, заметив суровое выражение её лица, в задумчивости наморщила лоб.

– Мне очень жаль, тётя Полли, что я забыла о своём долге, – извинилась она робко.– Я больше не буду открывать окна.

Тётка не ответила. Она не проронила ни слова до самого конца завтрака. Затем она поднялась, прошествовала к книжному шкафу в гостиной, достала из него маленькую книжечку и, подойдя к племяннице, сказала:

– Это брошюра, о которой я тебе говорила, Поллианна. Я хочу, чтобы ты сейчас же пошла к себе в комнату и прочитала её. Через полчаса я приду к тебе, чтобы просмотреть твой гардероб.

Поллианна, не сводя глаз с иллюстрации, изображавшей во много раз увеличенную голову мухи, радостно закричала:

– О, спасибо, тётя Полли! – В следующий момент она вприпрыжку весело выбежала из комнаты, захлопнув за собой дверь.

Мисс Полли нахмурилась, мгновение постояла в нерешительности, потом величественной походкой пересекла столовую и открыла дверь в холл, но Поллианны уже не было видно, и только топот её ног доносился с чердачной лестницы.

Полчаса спустя, когда мисс Полли с ясно обозначенным выражением сурового долга в каждой черте лица поднялась по той же лестнице и вошла в комнату Поллианны, её приветствовал взрыв горячего энтузиазма.

– О, тётя Полли, я ни разу в жизни не видела ничего такого прелестного и интересного. Я ужасно рада, что ты дала мне почитать эту книжку. Я даже не подозревала, что мухи могут столько всего переносить на своих лапках и...

– Довольно, Поллианна, – величественно прервала девочку мисс Полли.– Достань теперь свою одежду, и я посмотрю на неё. То, что не годится для тебя, я, разумеется, отдам Сулливанам.

С видимой неохотой Поллианна отложила брошюру о мухах и подошла к шкафу.

– Я боюсь, тебе они покажутся ещё хуже, чем дамам из комитета. А они сказали, что платья просто ужасные, – вздохнула она.– Но в последних двух или трёх сборах пожертвований были в основном вещи для мальчиков или стариков и... Ты когда-нибудь получала вещи из церковных пожертвований?

Встретив гневный взгляд тётки, возмущённой самим этим вопросом, Поллианна поспешила исправить ошибку.

– Нет, конечно, нет. Ты не получала, тётя Полли! – торопливо заговорила она, заливаясь горячим румянцем.– Я забыла, что богатые люди в них не нуждаются. Но, понимаешь, я иногда почти совсем забываю, что ты богатая... здесь, в этой комнате.

Губы мисс Полли чуть приоткрылись в порыве раздражения, но слов не последовало. Поллианна же, совершенно не сознавая, что сказала что-то, могущее быть хоть в малейшей степени неприятным для тётки, без остановки продолжала:

– Так вот, я хотела сказать, что никогда не знаешь заранее, что будет в этих пожертвованиях... кроме того, что в них никогда не окажется того, что нужно... даже когда человек думает, что этого там не будет. Каждый раз пожертвования были такими, что оказывалось ужасно трудно играть в игру, потому что мы с папой...

Поллианна вовремя вспомнила, что тётка запретила ей говорить об отце. А потому она торопливо нырнула в шкаф и вытащила оттуда охапку своих жалких платьиц.

– Они совсем некрасивые, – сказала она сдавленным голосом, – и они были бы чёрные, если бы для церкви не нужен был красный ковёр, но других у меня нет.

Мисс Полли перебрала весь этот странный гардероб, едва касаясь кончиками пальцев платьиц, явно сшитых на кого угодно, но только не на Поллианну. Затем она уделила мрачное внимание залатанному бельишку в ящиках комода.

– Лучшее – на мне, – призналась Поллианна встревожено.– Дамы из комитета купили мне один совершенно новый комплект. Миссис Джоунс – она председатель – сказала, что я должна его получить, даже если им придётся из-за этого стучать каблуками по голому проходу до конца своих дней. Но им не придётся. Мистер Уайт терпеть не может шума. Его жена говорит, что у него нервы. Но у него не только нервы, но и деньги тоже, и они надеются, что он добавит значительную сумму на этот ковёр... из-за нервов, конечно. Я думаю, он, должно быть, рад, потому что хотя у него и нервы, так ведь зато есть и деньги. А ты как думаешь?

Мисс Полли, казалось, не слышала. Осмотр белья был завершён, и она несколько резко обернулась к Поллианне.

– Надеюсь, ты ходила в школу, Поллианна?

– О да. А кроме того, папа... то есть я училась также и дома.

Мисс Полли чуть сдвинула брови.

– Хорошо. Осенью ты, разумеется, начнёшь ходить в школу. Мистер Холл, директор, несомненно сумеет определить, в какой класс тебя направить. А пока, я полагаю, я должна слушать, как ты будешь ежедневно по полчаса читать вслух.

– Я люблю читать, но если ты не хочешь меня слушать, я с удовольствием буду читать сама... правда, тётя Полли! И мне даже не придётся стараться, чтобы этому радоваться, потому что я больше люблю читать не вслух, а про себя... из-за длинных слов, понимаешь?

– В этом я не сомневалась, – ответила мисс Полли неумолимым тоном.– Тебя учили музыке?

– Чуть-чуть. Я не люблю сама играть... но люблю, когда другие играют. Я немного училась играть на пианино. Мисс Грей – она играет в церкви – давала мне уроки. Но мне совсем всё равно – учиться играть или нет. Правда, тётя.

– Весьма вероятно, – заметила мисс Полли, чуть приподняв брови.– Тем не менее я думаю, что мой долг – позаботиться о том, чтобы ты получила хотя бы начальные знания в области музыки. Ты, конечно, умеешь шить?

– Да.– Поллианна вздохнула.– Дамы из комитета учили меня. Но это было что-то ужасное. Миссис Джоунс считала, что при обметывании петель иголку нужно держать не так, как её держали остальные дамы, а миссис Уайт утверждала, что шву «за иголку» нужно учить раньше, чем подрубочному (или наоборот), а миссис Харриман считала, что вообще не надо учиться сшивать лоскутки.

– Трудностей такого рода больше не будет. Я сама буду учить тебя шить. Готовить, я полагаю, ты не умеешь.

Поллианна вдруг рассмеялась.

– Они только начали учить меня этим летом. Но я недалеко продвинулась. Тут они ещё больше расходились во мнениях, чем даже насчёт шитья. Они собирались начать с хлеба, но среди них не было и двух, которые пекли бы его одинаково, и поэтому, обсудив этот вопрос за совместным шитьём, они постановили, что каждая из них раз в неделю будет учить меня в своей кухне.» И я научилась делать только мягкие шоколадные конфеты и торт с инжиром к тому времени... когда мне пришлось прервать эту учёбу.– Голос её дрогнул.

– Шоколадные конфеты и торт с инжиром! Да уж, действительно! – с презрением произнесла мисс Полли.– Я думаю, мы сможем исправить это очень легко.– Она на минуту задумалась, затем продолжила, цедя слова:

– В девять часов каждое утро ты будешь полчаса читать мне вслух.

Перед этим приведёшь в порядок свою комнату. По средам и субботам с половины десятого до полудня Ненси будет учить тебя в кухне готовить. В остальные дни по утрам будешь шить со мной. Тогда послеобеденные часы останутся у тебя для музыки. Я, разумеется, сразу найду тебе учительницу, – заключила она решительно, поднимаясь со стула.

Поллианна вскрикнула от ужаса:

– Но, тётя Полли! Тётя Полли, ты не оставила мне времени просто на то, чтобы... чтобы жить!

– Жить? Что ты хочешь сказать? Как будто ты не живёшь всё время!

– О, конечно, я буду дышать всё время, пока буду всё это делать, но я не буду жить.

Ведь во сне тоже дышат, но не живут! Для меня жить – это делать то, что хочется: играть во дворе, читать (для себя самой, конечно), взбираться на холмы, разговаривать в саду с мистером Томом и Ненси, разузнавать всё о домах, людях и обо всём, обо всём везде, на всех этих чудесных улицах, по которым я вчера проезжала. Вот что я называю жизнью, тётя Полли! А просто дышать – это ещё не жизнь!

Раздражённая, мисс Полли резко вскинула голову:

– Поллианна, ты самый странный ребёнок, какого я в жизни видела! У тебя, разумеется, будет время, чтобы поиграть. Но я считаю, что если я готова исполнить мой долг и позаботиться о том, чтобы ты получила надлежащее воспитание и образование, то тебе следует быть готовой исполнить твой долг и позаботиться о том, чтобы моя забота не была встречена неблагодарностью и не пропала даром.

Поллианна, казалось, была потрясена до глубины души.

– О, тётя Полли, разве я могу быть неблагодарной... по отношению к тебе! Ведь я люблю тебя... и ты даже не дама из комитета, а моя родная тётя!

– Очень хорошо. И постарайся не отплатить мне неблагодарностью, – соизволила ответить мисс Полли, поворачиваясь к двери.

Она была уже на середине лестницы, когда услышала позади себя несмелый прерывающийся голосок:

– Тётя Полли, но ты так и не сказала мне, какие из моих вещей ты хочешь... отдать.

Тётя Полли утомлённо вздохнула, и вздох этот долетел до ушей Поллианны.

– Да, я забыла сказать тебе, Поллианна. Сегодня в половине второго Тимоти отвезёт нас в город. Ни одно из этих платьев не годится для того, чтобы их носила моя племянница. И разумеется, я была бы далека от исполнения моего долга по отношению к тебе, если бы позволила тебе ходить в каком-либо из них.

Теперь вздохнула Поллианна – ей казалось, что она возненавидит само это слово – «долг».

– Тётя Полли, – снова окликнула она печально, – а нет ли в этом «долге» чего-нибудь такого, чему можно радоваться?

– Что? – Ошеломлённая мисс Полли взглянула вверх, а затем, покраснев, отвернулась и сердито направилась вниз по лестнице.– Не дерзи, Поллианна!

В своей душной и жаркой комнатке на чердаке Поллианна опустилась на один из стульев с прямой жёсткой спинкой. Для неё всё её существование неясно вырисовывалось впереди как одно нескончаемое исполнение долга.

– Не знаю, честное слово, что тут было дерзкого, – вздохнула она.– Я только спросила её, не может ли она указать мне какой-нибудь повод для радости при исполнении этого «долга».

Несколько минут Поллианна сидела в молчании, с грустью взирая на забытую кучу платьев на кровати. Потом она медленно встала и начала убирать их в шкаф.

– Нечему здесь радоваться, как я вижу, – сказала она вслух, – разве только тому, что долг исполнен! – И тут она неожиданно рассмеялась.