Глава 3. Приезд Поллианны

Телеграмма, извещавшая о том, что Поллианна прибудет в Белдингсвилл на следующий день, 25 июня, в четыре часа, была получена вовремя. Мисс Полли прочитала её, нахмурилась, затем поднялась по лестнице в комнату на чердаке. Лицо её не прояснилось, когда она огляделась кругом

В комнате стояли аккуратно застеленная кровать, два стула с прямыми жёсткими спинками, умывальник, комод без зеркала и небольшой стол. Не было ни штор на мансардных окнах, ни картинок на стенах. Солнце целый день калило крышу, и от этого в маленькой комнате было жарко как в печке. Так как на окнах не было сеток, их не открывали. Большая муха с сердитым жужжанием билась в одно из окон, вверх и вниз, вверх и вниз, тщетно пытаясь выбраться наружу.

Мисс Полли убила муху и выкинула её в окно, чуть-чуть приоткрыв для этого раму, передвинула один из стульев, снова насупила брови и вышла из комнаты.

– Ненси, – сказала она спустя несколько минут, остановившись на пороге кухни.– Я нашла муху наверху в комнате мисс Поллианны. Вероятно, там открывали окно. Я заказала сетки на окна, но, пока они не готовы, я поручаю тебе проследить, чтобы окна оставались закрытыми. Моя племянница приезжает завтра в четыре часа. Я хочу, чтобы ты встретила её на станции. Тимоти отвезёт тебя на двуколке. В телеграмме говорится: светлые волосы, полотняное платье в красную клетку и соломенная шляпа. Это всё, что мне известно, но я думаю, по этим приметам ты сумеешь её узнать.

– Хорошо, мэм. Но... вы...

Мисс Полли, очевидно, правильно поняла смысл последовавшей за этим паузы, потому что сказала решительно:

– Нет, я не поеду. Не вижу в этом необходимости. Это всё.– Она повернулась и ушла Заботы мисс Полли об удобствах её племянницы, Поллианны, на этом были завершены.

В кухне Ненси рывками, с раздражением водила утюгом по кухонному полотенцу.

– Светлые волосы, полотняное платье в красную клетку и соломенная шляпа... Всё, что ей известно! Вот уж действительно! Мне было бы стыдно, да, стыдно! Её единственная племянница, которая едет сюда через весь континент!

На следующий день ровно без двадцати четыре Тимоти и Ненси выехали в открытой двуколке на станцию, чтобы встретить ожидаемую гостью.

Тимоти был сыном Старого Тома. Иногда в городке говорили, что если Том – правая рука мисс Полли, то Тимоти – её левая рука. Тимоти был добродушный и к тому же симпатичный парень. И хотя Ненси появилась в доме мисс Полли совсем недавно, она уже успела с ним подружиться. Сегодня, однако, она была настолько преисполнена сознанием важности стоящей перед ней задачи, что забыла о своей обычной разговорчивости, а потому доехала до станции почти в полном молчании. Она вылезла из двуколки и вышла на перрон, снова и снова мысленно повторяя: светлые волосы, платье в красную клетку, соломенная шляпа. И снова и снова пыталась она представить, какой же окажется эта Поллианна.

– Надеюсь, для её же блага, что она спокойная и разумная, не роняет ножей и не хлопает дверьми, – со вздохом обратилась она к Тимоти, который неторопливо подошёл к ней.

– Ну а если она не такая, то неизвестно, что станет со всеми нами, – усмехнулся Тимоти.– Вообрази: мисс Полли и шумный ребёнок... О, свисток поезда! Слышишь?

– Ох, Тимоти, я... я думаю, это так гадко, что она не поехала, а послала меня, – пробормотала неожиданно испугавшаяся Ненси, поворачиваясь и торопливо направляясь к тому месту на платформе, откуда лучше всего можно было видеть пассажиров, высадившихся на маленькой станции.

Вскоре Ненси увидела её – худенькую невысокую девочку в полотняном платьице в красную клетку и со спускающимися на спину двумя толстыми косами, светлыми как лён. Из-под соломенной шляпы выглядывало оживлённое веснушчатое личико, поворачивавшееся то направо, то налево, очевидно в поисках кого-то.

Ненси узнала её сразу, но несколько мгновений не могла овладеть своими дрожащими коленями, чтобы подойти к ней. Когда наконец Ненси приблизилась, девочка стояла на платформе уже совсем одна.

– Вы мисс... Поллианна? – запинаясь, выговорила Ненси и в следующий момент уже задыхалась в объятиях худеньких рук в рукавах в красную клетку.

– О, я так рада, рада, рада, что тебя вижу, – зазвенел ликующий голосок прямо ей в ухо.– Конечно, я Поллианна, и я так рада, что ты за мной приехала! Я знала, что ты приедешь!

– Зна... знала? – пробормотала Ненси растерянно, не понимая, как Поллианна могла её узнать и даже обрадоваться ей.– Знала? – повторила она, пытаясь поправить свою съехавшую набок шляпу.

– О да! И я всю дорогу пыталась представить, как ты выглядишь! – закричала девочка, пританцовывая на цыпочках и разглядывая смущенную Ненси с головы до ног.– А теперь я знаю, и я рада, что ты выглядишь именно так, как ты выглядишь.

Слова Поллианны в высшей степени смутили Ненси, но, к счастью, в этот момент к ним подошёл Тимоти.

– Это Тимоти. Может, у тебя есть чемодан? – нерешительно спросила Ненси.

– Да, есть.– Поллианна важно кивнула.– У меня новый сундучок. Мне его купили дамы из благотворительного комитета. Правда, это было очень мило с их стороны? Ведь они так хотели купить на эти деньги ковёр для церкви. Конечно, я не знаю, какой кусок красного ковра можно купить на те же деньги, что и сундучок... но, наверное, всё-таки какой-то можно, ну, например, на половину прохода между рядами, как ты думаешь? У меня здесь, в сумочке, такая маленькая бумажка, которую мистер Грей назвал «чек». Он сказал, что я должна отдать её тебе, чтобы ты смогла получить мой сундучок. Мистер Грей – муж миссис Грей. Они родственники жены пастора Карра. Они взяли меня с собой, потому что ехали на восток, и они очень милые! И... вот, это чек, – закончила девочка, наконец вытащив его после долгих поисков из своей сумочки. Ненси глубоко вздохнула. Она инстинктивно чувствовала, что кто-то должен вздохнуть после такого длинного монолога. Затем она украдкой посмотрела на Тимоти, но тот старательно избегал её взгляда.

Наконец они двинулись в путь, с сундучком Поллианны, привязанным сзади к двуколке, и самой Поллианной, уютно устроившейся между Ненси и Тимоти. Всё это время девочка не умолкала. Поток сообщений и вопросов был нескончаем, пока несколько ошеломлённая Ненси не обнаружила, что совершенно выбилась из сил, пытаясь поспеть за своей собеседницей.

– Ах! Разве не прелесть? Нам далеко ехать? Я надеюсь, далеко... Я так люблю ездить, – вздохнула Поллианна, когда колёса начали крутиться.– Впрочем, если и недалеко, я тоже не буду огорчаться, потому что я буду рада поскорее оказаться на месте. Какая красивая улица! Я знала, что она будет красивая, мне папа рассказывал...

Девочка умолкла, стараясь подавить рыдание. Ненси, испуганно взглянув на неё, заметила, что её маленький подбородок дрожит, а глаза наполнились слезами. Немного помолчав, Поллианна торопливо продолжила, храбро подняв голову:

– Папа мне всё рассказал. Он помнил. И... и я должна была объяснить тебе это раньше. Миссис Грей велела мне сделать это сразу... ну, насчёт этого красного платья, ты понимаешь. То есть почему я не в трауре. Она сказала, что тебе это может показаться странным. Но в последний раз, когда собирали пожертвования в пользу церкви, там не оказалось ничего чёрного, только чёрное дамское бархатное платье с баской, которое жена пастора Карра не сочла подходящим для меня. К тому же это платье было с белыми пятнами... ну то есть выношено, понимаешь... на локтях и в других местах. Некоторые дамы из комитета хотели купить мне чёрное платье и чёрную шляпу, но другие думали, что деньги следует оставить на красный ковёр, который они хотели купить... для церкви, понимаешь? И миссис Уайт сказала, что это платье вполне сойдёт, потому что она не любит детей в чёрном... то есть, я хочу сказать, что она, конечно, любит детей, но не в чёрной одежде.

Поллианна на миг прервала речь, чтобы набрать воздуха, и Ненси успела Вставить:

– Ну, конечно... всё в порядке.

– Я рада, что ты так считаешь. Я тоже так думаю, – кивнула Поллианна, снова подавляя рыдание.– Конечно, в чёрном платье было бы гораздо труднее радоваться...

– Радоваться? – ахнула Ненси, которая была до того удивлена, что решилась прервать девочку.

– Да... радоваться, что папа ушёл на небеса, чтобы быть там с мамой и моими братиками и сестричками. Он сказал, что я должна радоваться. Но это очень трудно... радоваться, даже в красном платье... потому что мне... мне так его не хватает и я всё время чувствую, как он мне нужен, особенно потому, что у мамы и остальных там, на небе, есть Бог и все ангелы, а у меня нет никого, кроме дам из благотворительного комитета. Но теперь мне, конечно же, будет легче, потому что у меня есть ты, тётя Полли. Я так рада, что у меня есть ты!

Острое сочувствие Ненси к этой бедной одинокой сироте, сидевшей рядом с ней, внезапно превратилось в испуг.

– Ох, д-дорогая, но... но ты ужасно ошибаешься, – с трудом вымолвила она.– Я всего лишь Ненси. Я совсем не тётя Полли!

– Не... не тётя Полли? – произнесла явно оторопевшая девочка.

– Нет. Я только Ненси. Я и не предполагала, что ты можешь принять меня за свою тётку. Мы... мы с ней ни капельки не похожи, ни капельки! Тимоти тихонько рассмеялся; но Ненси была слишком взволнована, чтобы заметить весёлый огонёк в его глазах.

– Но кто же ты? – спросила Поллианна – Ты ни капельки не похожа и на даму из благотворительного комитета!

На этот раз Тимоти рассмеялся во весь голос.

– Я Ненси, служанка. Я делаю всё в доме, кроме стирки и глажения постельного белья. Это работа миссис Дурджин.

– Но тётя Полли существует? – с тревогой спросила девочка.

– Не сомневайся, существует, – вставил Тимоти.

Поллианна вздохнула с облегчением.

– О, тогда всё в порядке.– Последовало недолгое молчание, затем она оживлённо продолжила: – И знаешь что? Я даже рада, что тётя не приехала встречать меня, потому что теперь мне ещё только предстоит встретиться с ней, а у меня рядом уже есть ты, Ненси.

Ненси покраснела. Тимоти обернулся к ней с насмешливой улыбкой.

– Отличный комплимент, надо признать, – заметил он.– Что же ты не поблагодаришь маленькую даму?

– Я... я думала о мисс Полли, – выдавила Ненси.

Поллианна удовлетворённо вздохнула:

– Я тоже. Мне очень интересно, какая она. Понимаешь, она единственная тётя, какая у меня есть, и я очень долго даже не знала, что она у меня есть. А потом мне папа сказал. Он сказал, что она живёт в красивом большом доме на холме.

– Да, так оно и есть. Его уже видно отсюда, – сказала Ненси.– Это вон тот белый дом с зелёными ставнями, там, впереди.

– Ах, какой красивый! И столько деревьев и травы кругом! Я никогда, кажется, не видела сразу столько зелёной травы. Ненси, а тётя Полли богатая?

– Да.

– Я так рада! Это, должно быть, просто восхитительно иметь много денег. Я никого ещё не знала, у кого их было бы много, кроме мистера и миссис Уайт, они довольно богатые. У них в каждой комнате ковры и сливочное мороженое по воскресеньям. А у тёти Полли тоже мороженое по воскресеньям?

Ненси отрицательно покачала головой. Губы её чуть дрогнули в улыбке. Они с Тимоти весело переглянулись.

– Нет, милочка. Я так думаю, что твоя тётя не любит мороженое; по крайней мере, я никогда не видела, чтобы она его ела.

Лицо Поллианны стало печальным.

– О, не любит! Как жаль! Не понимаю, как можно не любить мороженое. Но... всё равно, я могу быть и этому рада, потому что если не ешь мороженое, то от него не заболит живот, как от мороженого миссис Уайт .. ну, то есть, когда я ела у неё мороженое, очень много. Но, может быть, у тёти Полли есть ковры?

– Да, есть.

– В каждой комнате?

– Почти в каждой, – ответила Ненси; лицо её омрачилось при мысли о голой маленькой комнате на чердаке, где не было никакого ковра.

– О, как хорошо! – обрадовалась Поллианна.– Я очень люблю ковры. У нас не было ковров, только два маленьких коврика, которые оказались среди церковных пожертвований, и на одном были чернильные пятна. А у миссис Уайт ещё были картины, очень красивые: розы и маленькие девочки на коленях, котёнок, ягнята, лев... только не вместе, конечно, лев и ягнята. О, разумеется, в Библии сказано, что они будут потом пастись вместе, но пока ещё не пасутся... то есть у миссис Уайт ещё не пасутся. А ты любишь картины?

– Я... я не знаю, – ответила Ненси чуть сдавленным голосом.

– Я люблю. У нас не было картин. Они редко попадаются среди пожертвований. Но, две картины у нас всё-таки были. Одна была такая хорошая, что папа её сразу продал, чтобы купить мне ботинки, а другая была такая, плохая, что развалилась на куски, как только мы её повесили. Стекло разбилось, понимаешь? Я даже плакала. Но теперь я рада, что у нас не было никаких красивых вещей, потому что благодаря этому мне ещё больше, понравятся красивые вещи у тёти Полли. Ведь я к этому не привыкла. Это совсем как если вдруг в пожертвованиях найдёшь красивые новые ленточки для волос после многих-многих старых и выцветших. Ах, какой красивый дом! – горячо воскликнула она, когда двуколка въехала в широкую аллею, ведущую к крыльцу.

Когда Тимоти отвязывал сундучок, Ненси улучила минутку и шепнула ему на ухо:

– Теперь и не говори мне ничего насчёт того, чтобы уволиться, Тимоти Дурджин! Теперь меня ни за какие деньги не заставишь уйти!

– Уйти! Разумеется, нет, – усмехнулся Тимоти.– Меня теперь тоже отсюда не выгонишь. Теперь с этой девчушкой тут пойдёт такое веселье – и в кино ходить не надо.

– Веселье, веселье! – с раздражением повторила Ненси.– Мне кажется, что для бедняжечки это будет совсем не веселье, как поживёт она под одной крышей с нашей хозяйкой. И я думаю, ей понадобится надёжная скала, где она сможет укрыться от бурь. Так вот, я буду этой скалой, Тимоти, да, я, я! – торжественно пообещала она, повернулась и повела Поллианну наверх по широким каменным ступеням.